«Надо заниматься тем, что интересно»

Константин Фурсов, выпускник бакалавриата факультета социологии и магистерской программы ВШЭ «Комплексный социальный анализ», окончил аспирантуру НИУ ВШЭ, работает сейчас в Институте статистических исследований и экономики знаний ВШЭ.

— Константин, как вы оказались в Вышке? И какими были первые впечатления от университета?

— В Вышку я пришел учиться «через» базовую школу №109, которая известна как образовательный центр Ямбурга. Мои хорошие друзья тогда как раз собирались поступать в ВШЭ на факультет социологии, к тому же заместитель декана факультета социологии Вышки Кирилл Валентинович Сорвин провел у нас грамотный пиар — он настолько живо и интересно рассказывал о социологии, что я совершенно влюбился в эту науку, и ни чуть об этом не жалею. Я вообще считаю, что мне очень везло с людьми, которых я встречал. Это касалось и моего обучения в Вышке, и нынешней работы. Например, анализ данных нам читал еще Александр Олегович Крыштановский. Его курс был, пожалуй, одним из самых основательных и интересных, я до сих пор пользуюсь теми материалами и примерами, о которых узнал из его лекций. Мне кажется, что понимание и подход к работе с социологическими данными в значительной степени сформировал во мне именно он. Другое яркое впечатление от первых лет в Вышке — это социологический клуб «Город», в который я пришел на втором курсе. Там я учился применять свои новые знания.

— Какие еще преподаватели повлияли на ваше становление в профессиональном плане?

— Если говорить о теоретической базе, то не могу не упомянуть Александра Фридриховича Филиппова, хотя с ним я встретился уже позже, на магистерской программе «Комплексный социальный анализ», которую тогда Вышка реализовывала совместно с Московской высшей школой социальных и экономических наук — «Шанинкой». Он всегда увлекал и поражал своей эрудицией и умением вдохновенно рассказывать. Слушать его, независимо от темы, за которую он берется, можно часами. Другой преподаватель, который оказал на меня не меньшее влияние и стал руководителем моей кандидатской диссертации, — Инна Феликсовна Девятко. Она один из сильнейших методологов в стране, человек энциклопедических знаний и очень интересный собеседник. У нее не так давно был юбилей, и поздравление, опубликованное на сайте Вышки, было озаглавлено так: «Спросите у Девятко». Это было, что называется, «попадание в яблочко», потому что к Инне Феликсовне действительно можно обратиться практически с любым вопросом, на который она либо сразу ответит, либо подскажет, в каком направлении нужно искать.

— И в каком же направлении вы «ищете» сейчас?

— Сейчас я немного отошел от социологии и в большей степени занимаюсь исследованиями по экономике и статистике науки и технологий. Дело в том, что область моих интересов смещалась постепенно: сначала я занимался проблемами образования, затем переключился на науку и теперь — на технологии. Статистика, на мой взгляд, дисциплина инструментальная, она позволяет хорошо иллюстрировать тот или иной тезис, но постановка проблемы все равно происходит «извне». И в этом смысле социологический бэкграунд очень помогает. А работаю я сейчас в ИСИЭЗ — Институте статистических исследований и экономики знаний — под руководством Леонида Марковича Гохберга, личности во многих смыслах выдающейся, тоже много давшей мне в профессиональном плане.

— Вы пришли в ИСИЭЗ сразу после окончания обучения на факультете?

— До этого я успел поработать в негосударственном вузе — Современной гуманитарной академии, где занимался исследованием рынка образования: стратегиями поступления абитуриентов, проблемами выбора вуза и всем, что этому сопутствует. Отдельная тема исследований, которой я начал заниматься еще в «Шанинке», была связана с транснациональным образованием и особенностями регулирования международных образовательных программ в российских вузах. И от этой темы я стал постепенно перемещаться в сторону социологии науки. Мой первый научный руководитель Яна Михайловна Рощина познакомила меня с Леонидом Гохбергом, который предложил совместить мой социологический интерес со статистическими исследованиями науки, которые ведутся в ИСИЭЗ. Изначально я должен был заниматься проблемами финансирования науки и изучением организации научной деятельности, но затем появился масштабный проект, связанный с долгосрочным стратегическим прогнозированием развития наноиндустрии в России, одной из задач которого стало построение системы статистического мониторинга в сфере нанотехнологий. Мне предложили принять участие в разработке классификации нанопродукции, методологии и инструментария статистического наблюдения. По-моему, получилось очень неплохо.

Результаты проекта очень заинтересовали Группу национальных экспертов по индикаторам науки и технологий ОЭСР, которая уже много лет занимается разработкой международных стандартов в области статистики. Им наш подход понравился, тем более что нанотехнологии лишь один из примеров так называемого феномена «возникающих технологий» (emerging technologies) — чуть раньше это были информационные и биотехнологии, а сегодня параллельно с наноиндустрией развиваются когнитивные науки. Вопрос заключается в том, как с помощью статистической методологии описать эти явления на этапе их формирования и можно ли предсказывать на основании полученных данных направления и темпы их дальнейшего развития. Мы можем оценить, например, сколько денег тратится на исследования и разработки новых технологий, в каких институтах и университетах они развиваются, велик ли спрос на них и со стороны каких игроков, требуется ли определенное политическое регулирование и так далее. Но мы не знаем, насколько эти меры — в статистическом смысле — будут универсальны. В связи с этим Группа национальных экспертов пригласила нас рассказать о нашем опыте с нанотехнологиями и принять участие в разработке интегрированного подхода к изучению и статистическому измерению возникающих технологий. Мы согласились.

— Какое место в этих исследованиях занимает социология?

— Социология очень помогает именно в тех случаях, когда ты сталкиваешься с неординарной задачей, к которой не совсем понятно, как подступиться. Социология предлагает взглянуть на проблему из другого угла, что зачастую позволяет найти нетривиальный подход к решению сложной задачи или хотя бы обозначить альтернативный подход к его поиску. Не секрет, что многие прорывы осуществляются на стыке разных наук и подходов. Так и здесь: когда статистика молчит, социологии есть что сказать, и наоборот.

— Одновременно с работой в ИСИЭЗ вы готовитесь к защите кандидатской диссертации. Насколько ее тема «пересекается» с вашей основной деятельностью?

— Это традиционная проблема российской высшей школы: в наших условиях сопрягать основную работу с подготовкой диссертации зачастую оказывается достаточно тяжело. Мой случай в этом отношении не исключение. Что касается работы, то она как раз строго по социологической части и посвящена разработке теории интеллектуальных движений. Представьте себе небольшой коллектив людей, которые профессионально занимаются производством знания (философы, ученые, эксперты), имеют общий взгляд на какую-нибудь проблему и активно пытаются утвердиться в интеллектуальном сообществе. Неувязка в том, что эти идеи вступают в противоречие с господствующими конвенциями, которые определяют стандарты и правила игры на этом поле, или просто не устраивают его ортодоксально настроенных представителей. Такие организованные коллективные попытки осуществить «идейный прорыв» называются интеллектуальными движениями. Меня интересует вопрос, что позволяет одним группам добиваться успеха и утверждать свои идеи и почему другие терпят неудачу.

Один из наиболее ярких примеров из российской действительности — Московский методологический кружок Щедровицкого, многие участники которого сегодня достаточно прочно закрепились в экспертном сообществе и консультируют многие правительственные и бизнес-структуры, а другие посвятили себя науке. Успешно функционирует специальный фонд, который позиционируется в качестве научного, и выдает гранты на определенного рода исследования. Между тем, методология Щедровицкого как специальная дисциплина не изучается в университетах. Не признана она и в качестве направления мировой философской мысли. Вот такой парадокс. Можно найти и множество других примеров таких коллективов. Как правило, они работают на границе науки и других областей знания и зачастую выглядят очень сомнительными с научной точки зрения. Взять для примера хотя бы евгенику Гальтона, которой мы отчасти обязаны созданием все той же статистики, или этнометодологию Гарфинкеля, бросившую вызов классической социологии, или синтетическую биологию Вёзе, положения которой отказывается окончательно принимать большая наука в силу нехватки экспериментальных данных.

В диссертации я пытаюсь разобраться с концептуальным аппаратом так называемой общей теории интеллектуальных движений, предложенной относительно недавно американскими исследователями. С одной стороны, она представляет собой новую интерпретацию классических работ Мертона, Куна, Лакатоса, Уитли и других теоретиков науки, с другой — позволяет описать вот такие противоречивые случаи, от которых отказывается наука. В этом смысле очень интересным мне показался случай с нанотехнологиями, который мне «подбросила» моя работа в ИСИЭЗ. Это сложный вопрос, в нем много тонкостей, но если рассмотреть его социальную сторону, то есть представить, кто и как действует в этом поле, я убежден, мы увидим не что иное, как движение, направленное на разворачивание масштабной исследовательской кампании не просто в разных областях знания, но и на стыке науки и технологии. Отсюда вытекает много противоречий и неопределенный статус всего направления в целом. Впервые о нанотехнологиях заговорили еще в семидесятые годы XX века, но даже сейчас невозможно с уверенностью сказать о том, насколько эффективным может быть их использование. Все, что сейчас делается в этой области, стоит очень дорого, только государство и крупнейшие корпорации могут позволить себе вкладывать ресурсы в такие «мелкие» разработки, а вот будут ли они востребованы рядовыми потребителями, пока не ясно. В этой сфере пересекаются интересы самых разных участников.

— А можно ли оценить потенциал российских ученых и исследователей в этом направлении?

— Потенциал есть, и он достаточно большой. Но даже при наличии людей, оборудования и денег, у нас все это загадочным образом «тонет» в море организационных проблем и отсутствии понимания того, как это эффективно использовать. К счастью — и это одна из небольших находок наших исследований, — у нас в России есть сильные коллективы, многие работают еще с советских времен. Они знают, чего хотят, имеют серьезный научный капитал и не желают растрачиваться по мелочам. Они не стремятся «прицепиться» к новомодным трендам, а стараются, напротив, актуальную в данный момент тему интегрировать в систему собственных наработок и научных интересов. Эта ситуация не уникальна. Если присмотреться, успешный ученый — это практически всегда еще и успешный менеджер, но мы либо не понимаем этого, слепо веря в идеалы высокой науки, либо попросту лукавим. А ведь противоречие мнимое. Наука вполне может соседствовать с рациональным рыночным расчетом. Просто и ученым, и их «заказчикам» нужно учиться общаться друг с другом.

— Кем вы себя видите через пять-шесть лет? И где вы себя видите — в России или за рубежом, куда многие из молодых российских исследователей стремятся уехать, например, за PhD?

— Уехать из России насовсем мне никогда не хотелось. А вот совместные проекты с зарубежными партнерами и возможность поучиться или поработать за границей, не скрою, привлекали еще с тех пор, когда я участвовал в жизни Международного студенческого форума (AEGEE). Кстати, теперь AEGEE — это вышкинская организация, благодаря которой становятся доступными многие возможности для работы с западными коллегами. Что касается планов на будущее, особенно далеко вперед я стараюсь не заглядывать — разобраться бы с тем, что есть здесь и сейчас. Да и, как бы банально это ни звучало, жизнь — удивительная и непредсказуемая штука, никогда не угадаешь, что будет завтра. В самых ближайших планах — защита диссертации, а там видно будет. Сейчас мне действительно интересно то, чем я занимаюсь, и хотелось бы этого ощущения не терять.

Людмила Мезенцева, Олег Серегин, Новостная служба портала ВШЭ