ВШЭ и Йель: сотрудничество в сфере культурсоциологии

Эксперты исследовательской группы Центра фундаментальной социологии (ЦФС) Института гуманитарных историко-теоретических исследований имени А.В. Полетаева ВШЭ приняли участие в конференции по культурсоциологии в Йеле. Это стало возможным благодаря тому, что ЦФС стал аффилированным центром Йельского университета. Об истории и перспективах сотрудничества рассказывает сотрудник Центра Дмитрий Куракин.

— Каким образом складывались отношения ЦФС с Йельским университетом?

— В Йеле существует научный центр, являющийся флагманом современной культурсоциологии — Центр культурсоциологии, под руководством Джеффри Александера, основателя так называемой «сильной программы» в культурсоциологии. Поэтому, начиная с первой половины 2000-х, когда я начал заниматься культурсоциологией, работы именно этого центра были для меня главным ориентиром. А в 2008 году в рамках ЦФС была организована исследовательская группа по культурсоциологии, и это направление стало развиваться у нас более интенсивно. Тогда же на нас обратили внимание в Йеле, и началось сотрудничество, что, конечно, придало дополнительный импульс нашей работе. На протяжении этого времени между нашими центрами шел достаточно интенсивный интеллектуальный обмен. В прошлом году это выразилось в признании исследовательской группы по культурсоциологии ЦФС аффилированным центром Йельского центра культурсоциологии.

— Каково значение этого события для вашей группы?

— Современная культурсоциология представляет собой международную сеть научных центров, поэтому наиболее важно то, что наша исследовательская группа стала одним из узлов этой сети. Эта аффилиация — форма признания и опознавания нас в качестве участников международного культурсоциологического сообщества, которое сыграло важную роль в нашем развитии и открыло перед нами определенные возможности. Помимо членства в сети Йельского центра, с прошлого года я аффилированный сотрудник (faculty fellow) Йельского центра культурсоциологии. Это символическое сообщество, которое включает в себя ряд имен, весьма заметных не только для сферы культурсоциологии, но и для и социологии в целом. Но важен здесь не символический статус, а то, что это позволяет непосредственно участвовать в формировании повестки дня современной культурсоциологии. К примеру, в формировании Конференции по культурсоциологии, которая ежегодно проводится в Йеле, это очень престижное мероприятие «для своих», на нее практически невозможно попасть со стороны. В прошлом году я приезжал на эту конференцию один, в этом году мы приехали втроем — еще два члена нашей группы, Наиль Фархатдинов и Наталия Комарова, выступили с докладами.

— Чему содержательно были посвящены ваши доклады?

— Наиль Фархатдинов рассказывал про свои исследования современного искусства, в частности об одном весьма необычном проекте, посвященном новым формам взаимодействия аудитории и выставочного пространства. Искусство вообще очень важное исследовательское поле для культурсоциологии. Не случайно один из содиректоров Йельского центра Рон Айерман, является специалистом именно по социологии искусства. Наталия Комарова сделала очень интересный доклад «Фотография как форма деятельности и ее влияние на культурную форму визуального восприятия», на примере анализа организации пространств и объектов в Государственном музее-заповеднике Царицыно. Основная идея ее работы заключается в том, что мы можем отследить изменения во взгляде человека на мир по тому, как переструктурируется организуемое им пространство: Царицыно было заложено в дофотографическую эпоху, теперь же архитектура и морфология места определяется под действием взгляда через объектив фотоаппарата. А я выступал в теоретической секции, посвященной понятию сакрального, в ней кроме меня принимали участие знаменитый специалист по дюркгеймианской традиции Марсель Фурнье и Гордон Линч, британский исследователь, который в прошлом году был автором программной речи на Йельской конференции, а сейчас готовит к публикации книгу о роли сакрального в современном мире. Моя исследовательская позиция заключается в том, что теория сакрального критически важна для культурсоциологии, и, модифицируя этот ключевой ресурс, мы можем повысить продуктивность «сильной программы» культурсоциологии в целом. Секция получила большой резонанс, главным образом благодаря исключительному даже для мировых конференций уровню дискуссантов.

— Как вы оцениваете участие в Йельской конференции наших молодых исследователей с точки зрения их дальнейших перспектив?

— Признание на таком уровне позволяет молодым сотрудникам строить карьеру с большими амбициями. И потом, как я уже отмечал, содержательный уровень Йельской конференции дает ее участникам колоссальный опыт, благодаря сфокусированным дискуссиям и общению с ведущими мировыми учеными. Поэтому участие в мероприятии подобного класса работает и как отличная школа профессионализма, и как маркер достижений, открывающий двери на другие международные мероприятия.

— Что представляет собой «сильная программа» культурсоциологии?

— Это довольно молодая исследовательская программа, но появившись на свет в 1980-ые годы как локальный интеллектуальный проект, она становилась все более и более признанной в среде социологов и на сегодняшний день превратилась в солидное направление мировой социологии. Случилось так, что для все большего числа ученых не только в США, но и в Европе, язык культурсоциологии становится не просто подходящим для описания социальной жизни, но и, так сказать, «естественным». Я думаю, в ближайшие годы будет происходить поступательное усиление этой программы, поэтому очень важно, что она появилась и в России.

«Сильная программа» культурсоциологии выстраивается вокруг центрального тезиса автономии культуры. Культура здесь рассматривается как мир осмысленной реальности, чье конкретное содержание и способность воздействовать на сознание и действия людей формируется определенным образом в социальных взаимодействиях. По сути, это социология, ориентированная на смысл. При этом «возвращение смысла», под влиянием некоторых теорий часто рассматриваемого как поверхностный эффект или производная от действия других, более «существенных», социальных сил, производится с опорой на классическую социологию, в первую очередь, на работы Дюркгейма и Вебера.

В методологическом плане тезис автономии культуры означает, что социологам следует рассматривать культуру как «независимую переменную», не детерминированную социальной структурой, экономикой, демографией и другими факторами. В современном мире такие явления как экономические кризисы, революции, потрясения, связанные с террористическими актами и менее заметные, но поистине тектонические сдвиги в способах ведения жизни миллионов людей, не могут быть объяснены только через экономику или политическую борьбу, даже если эти явления по природе своей экономические, как, например, глобальный финансовый кризис. Эти вещи требуют культурного, смыслового объяснения, которое может дать культурсоциология. И в этом ее не только эпистемическая, но и мировоззренческая роль.

— На ваш взгляд, участие российских социологов в международной научной жизни имеет тенденцию к увеличению? Как вы оцениваете потенциал российских исследовательских центров, лабораторий и групп?

— На мой взгляд, российским социологам свойственны две крайности: либо заниматься чем-то специфически российским, что не входит в сферу интересов мирового социологического сообщества и выпадает из актуального контекста мировой науки, либо включиться в мировое сообщество, уехать за рубеж и перестать быть российским ученым. Но есть еще третий путь, которым некоторые пытаются идти, и мы в том числе: это плотное включение в мировую сеть научных центров, в нашем случае — в сеть культурсоциологии. Сети — это характерный для современной науки способ институционального устройства. Они позволяют ученому заниматься наукой, работая в своем родном университете, но при этом быть абсолютно интегрированным в международную научную коммуникацию. Что называется, быть на переднем крае науки. Такой ученый может читать лекции в других университетах, отправлять туда своих студентов и участвовать в «менторинге» студентов своих зарубежных коллег, ездить на конференции, создавать совместные исследовательские и издательские проекты, словом, быть в плотном контакте, в коммуникации с ключевыми специалистами своей области. В такой организации работы я вижу залог успеха деятельности любой современной исследовательской группы или центра.

— Огромную часть работы ученого составляет подготовка публикаций, расскажите об этой части работы Центра.

— Кроме того, что все мы публикуемся в российских и зарубежных журналах, у нас есть и особые публикационные проекты. В частности, наша исследовательская группа в течение двух лет работала над спецвыпуском журнала «Социологическое обозрение» по культурсоциологии, который вышел в прошлом году (№2 за 2010 год). Эта работа потребовала также и серьезных усилий со стороны главного редактора журнала, Александра Филиппова, всего коллектива ЦФС и еще целого ряда наших коллег и друзей. Словом, это был большой и напряженный труд, но оно того стоило: на данный момент, это самый большой корпус текстов на русском языке, посвященный культурсоциологии, и он действительно позволяет русскоязычному читателю составить о ней некоторое представление. Я уже говорил о том, что культурсоциология довольно молодое направление, оно хорошо развито в США, Германии, Великобритании, Канаде и еще в ряде стран, но в некоторых других странах, включая Россию, эта область знания только начинает развиваться. Поэтому выход нашего спецвыпуска стал знаковым событием для культурсоциологии в России. А теперь, начиная с юбилейного выпуска «Социологического обозрения», культурсоциология будет представлена в журнале постоянной рубрикой, в которой мы будем публиковать оригинальные статьи, переводы, обзоры, рецензии и рефераты. Большой вклад в работу над рубрикой вносят наши зарубежные партнеры, в первую очередь, Джеффри Александер, который является членом редколлегии нашего журнала и Бернард Гизен, который недавно был гостем Высшей школы экономики. Благодаря их рекомендациям и комментариям, нам удается держать довольно высокую планку.

— Каковы, на ваш взгляд, перспективы развития культурсоциологии в России?

— Йельская конференция в этом году началась с одного забавного комментария. В кратком вступительном слове Филипп Смит сказал, что это первая конференция, в которой русских больше, чем канадцев. До этого коллеги из Канады обычно лидировали в части иностранного представительства в Йельском центре. Я думаю, это пришло ему в голову, потому что в эти дни как раз начинался Чемпионат мира по хоккею. Кроме вышкинской делегации, в конференции участвовали двое наших соотечественников, работающих за рубежом: Петр Мейлахс и Юлия Розанова, что увеличило наше численное превосходство. В этой связи мне кажется важным не только то, что нашу группу все лучше узнают коллеги за рубежом, но и то, что мы становимся центром притяжения и площадкой коммуникации, которая способна объединить усилия наиболее продуктивных русскоязычных социологов, работающих в области культурсоциологии в России и за ее пределами.

Мы уже сейчас имеем узнаваемое лицо в сообществе специалистов, но теперь особенно важно, чтобы имеющиеся у нас исследовательские наработки разрешились в «парадигмальных» исследованиях, задающих значимый образец. Наши сотрудники уже сейчас участвуют в «продвинутых» научных мероприятиях, таких как конференция в Йеле и мастер-класс в Констанце, но нужно, чтобы этот процесс расширялся и к нему подключались и студенты. Поэтому я считаю, что именно сейчас самое главное — наладить механизм воспроизводства научных кадров и, в частности, открыть курс по культурсоциологии в Высшей школе экономики. Я надеюсь, это станет возможно уже в ближайшем учебном году. У нас есть уникальная возможность перенять опыт Йеля, где наши коллеги ведут более полутора десятка качественных авторских курсов по культурно-ориентированной социологии. Эти курсы — пример прекрасной организации научно-учебной работы, так как наука и образование в Йельском центре реально работают друг на друга, а не вопреки одно другому. И было бы здорово адаптировать эту модель к нашим условиям.

Людмила Мезенцева, Новостная служба портала ВШЭ